Жёлтый мир Ильдара. Инга Ершова открывает самобытного тюльганского художника

Блогер Инга Ершова побывала в селе Ташла Тюльганского района и познакомилась с творчеством местного художника Ильдара Гафиятуллина:

"Иные миры есть. Про них рассказывают, пишут книги, снимают фильмы. Один из известных-это Пандора Джеймса Кэмерона, который он придумал, согласно Википедии, черпав вдохновение из «каждой научно-фантастической книги», прочитанной им в детстве . Что ж, возможно. Не буду судить. Но посмотрите на этот мир. Как на самом деле зовут эту планету, мне не дано знать. Люди называют “Жёлтый мир Ильдара”. А как называл этот мир сам Ильдар, к сожалению, я не знаю.

Впечатление такое, что эти картины — фрагменты киносценария или единого художественного произведения, которое Ильдар Гафиятуллин сочинил и сам же иллюстрировал. По словам Алексея Кириллова, Ильдар в юности писал цикл фантастических рассказов под общим названием "Желтый мир". К сожалению, эти рассказы не сохранились. Зато мы имеем возможность, глядя на его одноименный цикл композиций, самостоятельно домыслить и дописать то, что, возможно, он хотел сказать. И, как знать, может быть произведение, воссозданное общим воображением в сотворчестве с Ильдаром, получится еще интереснее. Композиции "Старый погонщик", "Плоды НУХХ" (два варианта), "Зеленый гость", "Энергетическое угощение", "Дочери ГЭБО" (диптих), "Левитация", "Всадница ЛОНГ" и другие рассказывают нам о совершенно ином, неведомом нам мире с ослепительно-желтым небом, пронизанным жаркими лучами солнца. В этом мире обитают необыкновенной красоты девушки, обнаженные или в оригинальных изысканных одеждах, подчеркивающих их грациозность. Они летают на шарообразных аппаратах, названных художником "спорами", перемещаются верхом на черепахах, фантастических слонотопах или неизвестного названия барсах со светло-изумрудными полосами и печальными глазами. Их можно увидеть в картинах "Вечерний привет", "Большая черепаха", "Верхом на слонотопах", "Посмотри" и "Как же ты летаешь?". В последних двух повторяется мотив обращения героинь картин к птицам. (https://obiskusstve.com/547679298029357098/v-solnechnom-mire-ildara-gafiyatullina/)

Так же в этом мире есть Птицеловы. Их 10 . Написана серия портретов. Но увидеть довелось только этого.

Я хорошо рассмотрела этот портрет. Даже чем то напоминает икону в окладе. Игра с фактурой.

Узнала я про Жёлтый мир , здесь,дома. В селе Ташла, Тюльганского района, Оренбургской области. В доме Валентины Абакумовой ,бабушки сына Ильдара. А картины представил его друг , Алексей Кириллов, фотограф, член Союза художников России:— Ильдар был моим самым близким другом, практически братом. Мы познакомились в 1993 году во время учебы в художественном училище. На протяжении 18 лет, до последнего дня, он был рядом со мной. С ним никогда не было скучно. Он был необыкновенно любознателен и пытлив. Мог восхищаться обыденными вещами: отражением неба в луже после дождя, красотой дольки разрезанного арбуза. И в то же время рассуждать о бесконечном многообразии миров, тут же с легкостью создавая свой собственный фантастический мир, в таких подробностях, что мы искренне могли поверить в него. А ведь этот гармоничный мир с красивыми людьми, добродушными животными, цветущими растениями — это и есть сама душа художника: открытая, искрящаяся, согревающая всех нас своим солнечным теплом.

Всего картин 185, но возможно, что некоторые еще обнаружат себя.

Я очень благодарна Вере Арнгольд и её проекту #путешествиясВеройАрнгольд, на котором познакомилась с замечательными людьми, которые знали ИльдараГафиятуллина. Алесей Кириллов, Геннадий Найданов, Валентина Абакумова , Татьяна Сафронова, Наталья Корнева . Спасибо вам огромное, что открыли для меня Жёлтый мир.

Валентина учитель. Она написала несколько книг “Физика Ташлы”. Пролистала. Очень интересно, мне показалось. Обязательно найду, и приобрету бумажный вариант. Электронный , с иллюстрациями Ильдара можно посмотреть здесь https://www.litres.ru/valentina-aba...
Вот,что она пишет о Ильдаре. Кисть совершала чудеса. Она летала по холсту небосвода, оставляя лёгкие следы разного цвета, которые превращались в картины из жизни Жёлтого мира… Только он знал, как там живут, в этом удивительном Жёлтом мире. Какие красивые и мудрые люди населяют его. А в Жёлтом мире очень хотели знать, какая жизнь здесь, и он писал для них картины из нашей жизни. Так же легко: три прикосновения кисти – и белая курочка уже бежит от лохматой дворняжки по зелёной полянке, громко хлопая крыльями и заливисто кудахча… Он не знал, как у него это получалось. И никто не знал. Говорили только, что Бог любит разговаривать с ним, с Художником.

Когда-то он даже не подозревал, что он Художник. Любил гонять футбол, учился играть на пианино, но очень хотел подержать в руках скрипку. А, скучая на уроках, рисовал на последних страницах рабочих тетрадей всё, что случайно приходило в голову. А, может, не случайно. Он как будто вспоминал жизнь в Жёлтом мире. Просто тогда он ещё не знал, что это картинки из Жёлтого мира. Как не знал, что все люди – художники. Просто есть люди, с которыми Богу интересно разговаривать, а есть такие, с которыми скучно, потому что они ничего не делают, а только сидят и жалуются, что Бог не заходит к ним поговорить, мол, у них так много есть что сказать, но… они вынуждены сидеть и ждать посещения Бога, а тот всё не идёт и не идёт. Да есть ли он вообще?!

А вот к Художнику Бог заглядывал часто… Однажды он даже ехал с ним под скамейкой в плацкартном вагоне поезда, который уходил из развоевавшегося на почве национального вопроса среднеазиатского города Душанбе в злопамятные 90-е прошлого столетия… Вместе с Художником Бог сдавал вступительные экзамены в художественное училище в Оренбурге. Иначе как бы Художник смог поступить в него, не имея за душой образования даже детской художественной школы. Экзамен по композиции, где он изобразил на листе бумаги убегающую за горизонт железную дорогу, вдоль которой стояли ёлки – такую же когда-то в пятом или четвёртом классе он вместе с одноклассниками рисовал на уроке изобразительного искусства, на котором учитель им объяснял азы по технике изображения предметов в ракурсе, - вызывала у приёмной комиссии только издевательский смех. Но! Слава Богу! Один из преподавателей, искусствовед, заметил в этом рисунке присутствие божественного начала и настоял на том, чтобы принять этого мальчика. Стипендия у Художника была так мала, что ему едва хватало её, чтобы заплатить за чулан, который он снимал в самом дешёвом районе города, славившемся преступностью и наркоманией. И хозяева дома, где этот чулан располагался, не отличались приличием и законопослушанием, так кто же, как не Бог отвёл Художника от беды, пока он жил там. И кто же, как не Бог приглашал его по вечерам в гости к однокашникам, где ему, как правило, предлагали скромный ужин – иногда единственную еду в тот или иной день. Тем и выжил, пока родители не переехали в Россию. Вот так и получилось, что Бог ходил за ним попятам, от того и всякое прикосновение к холсту рукой Художника становилось предметом обсуждения друзей-студентов, преподавателей, а позже и зрителей выставочных залов.

А теперь он ступает босыми ногами по многоцветной дорожке из красок и расписывает холст небосвода, на котором уже совсем не осталось места… Если только загрунтовать что-то снова… Но, что?! Одну из дочерей Гебо? Какую? Может, вот эту – ту, которая пересыпает время из одного сосуда в другой. Он встретился с ней глазами и понял, что она знает, о чём о думает. Дочь Гебо отодвинула кувшины и замерла. Океан за её спиной тоже перестал шуршать лёгкими волнами по песчаному берегу. Скалы перестали отражать своими влажными боками солнечный свет. Время в кувшинах покрылось тонким слоем плесени. Изображение ещё не потеряло своих очертаний, но от картины уже начал исходить неприятный запах. Казалось, что и океан, и песок, и скалы, и Дочь Гебо, саму жизнь на картине пока ещё спасает случайно свалившийся набок кувшин, из которого медленной струйкой вытекало время. Вот оно уже стало просто капать, с трудом собираясь в последние жемчужины… Свет стал меркнуть и вот уже почти… Нет-нет! Он не хочет этого! Он случайно об этом подумал… Но если уничтожить не Дочь Гебо, например, а вот эту Всадницу?... Всадница испуганно обернулась к своему творцу и от растерянности отпустила вожжи. А ездовая тварь, почувствовав свободу, выдернула свою спину из-под Всадницы и скользнула вон со своего холста в соседний, где земные гуси непринуждённо шатались по двору в поисках навозных личинок. Гуси загоготали, рассыпаясь в разные стороны от невесть откуда взявшегося чудовища, лохматая дворовая собачка поначалу тявкнула, выражая дежурное возмущение, но, увидев неземное создание, юркнула в будку , сметая свои следы поджатым хвостом. Вот незадача! Это же в Жёлтом мире эта тварь обычный транспорт, а здесь-то она всех перепугает насмерть! Назад! Твоё место под Всадницей. Нельзя трогать Всадницу. Пусть будет.

Что же принести в жертву? Может быть, Жертвоприношение? Тогда жрецы будут искать жертв для своих идолов на других холстах… Куда они забредут? Кого будут приносить в жертву? Этак всё выйдет из-под контроля Художника. Нет, нельзя закрашивать Жертвоприношение. Всему своё время и место.
Краски под босыми ногами Художника расползались в стороны и похлюпывали, как будто просились под его волшебную кисть.

А что если зайти с обратной стороны холста? С обратной стороны неба…

Художник откинул угол расписанного им небосвода и заглянул в образовавшуюся щель… О, Боже! Сколько у тебя здесь свободного пространства!
- Ну, вот, то я к тебе приходил, а теперь ты ко мне…- Бог обнял художника и подтолкнул его вперёд: Твори, Художник! Ты заслужил Это пространство! Оно Твоё!

Сказка, написанная Ильдаром. Найдена в его письмах.
СКАЗКА ПРО ГОРУ И ОКЕАН
Жил-был океан, широкий-преширокий, и жила была гора, высокая-превысокая. Но в начале океана не было. В начале он был льдом. В начале много было что льдом. Гора была одинока и она смотрела на далёкие звёзды. Сонца тогда ещё не было. Совсем. Но гора чувствовала, что скоро что-то произойдёт. И это произошло – родилось солнце. Гора улыбнулась и поприветствовала его. Но солнце было маленьким и лишь улыбалось в ответ. Но когда оно родилось, выделилось много энергии, которая превратилась в тепло и растопила вечный лёд и вечную мерзлоту. Родилось много рек, озёр, морей и не так уж много океанов. Один из океанов разлился рядом с уже не одинокой горой. Надо сказать, что гора обладала добрым и спокойным характером, и была весьма умной горой. Гора наблюдала серьёзно и с любопытством за всем происходящим вокруг неё. От любопытства у нашей горы выступали золотые прожилочки, и было похоже, что гора покрыта золотистыми звёздочками, которые с не меньшим любопытством сверкали на ней. И вот так, с любопытством и серьёзностью, гора наблюдала за океаном А он, этот океан, можно сказать был вовсе несерьёзен, и даже беспокоен, он сразу начал носиться туда-сюда, петь песни, кривляться и шуметь. И первое время гора была просто поражена таким поведением, но потом она вспомнила, что океан долгое время был был неподвижным льдом, а теперь он решил немного порезвиться. Океан же сначала вообще не заметил гору, он унёсся далеко на север, но встретив там опять льды, он так же резво понёс свои волны обратно, затем он двинулся на запад, а на западе была пустыня, он пригляделся ку ней и подумал: «Она такая же, как я, только жёлтая. И в добавок она ещё и ленивая и неповоротливая…» И он понёс свои волны на восток. На востоке были леса: пальмовые, бамбуковые, лавандовые, лиановые, в общем, разные леса. И множество животных в этих лесах издавали характерные звуки: кричали, пыхтели, скрипели… Тогда он захотел тоже иметь своих животных, и позвал пару сотен пыхтящих и вопящих животных в себя. Но только запретил им вопить и скрипеть, потому что сам порядочно мог пошуметь и оглушить, поэтому в океанах живут крайне тихие животные, исключая, конечно, некоторых свистунов, летунов и ревунов. Так вот, он весьма тщательно изучил восточное побережье и настало время удивляться, насколько протяжённо он разлился, сколько рек и морей в него вливаются и выливаются. Упиваясь своим величием, он устроил пару смерчей, пару штормов, пару торнадо, пару ураганов с разными именами и много других пакостей. А ещё он устраивал различные радуги и иллюминации, миражи и светящиеся столбы. Океаны много чего умеют делать. Их нужно просто чуть-чуть подтолкнуть к хорошим делам. Но пока этим иллюминациям радовались только облака, которые проплывали мимо чудачеств океана, а он им кричал снизу: «Эй вы, мягкие! Я ещё и не такое умею!» Но облака лишь лениво улыбались и уносились дальше. Причём они, эти облака, постоянно изменялись и кривлялись не хуже самого океана, правда, они не умели делать круглых радуг и светящихся столбов и были настолько непостоянны и летучи, что в конце концов надоели своими мерцаниями и превращениями океану и он перестал с ними говорить и занялся буханьем волн о берег вдоль побережья и так он увидел Гору. Идя и бухая вдоль побережья, он натолкнулся на гору и поразился её величием и высотой. Гора возвышалась над океаном как изящное архитектурное творение. И океан был сражён видом абсолютно неподвижного чуда. Глядя на неё, он успокоился. И на океане не осталось ни одного малюсенького волнышка, он успокоился впервые с тех пор, как был льдом. Так они долго наблюдали друг за другом. Океан наблюдал за горой, гора наблюдала за океаном. А на горе поблёскивали золотенькие прожилочки. И в этот момент гора отражала то состояние, в котором находился океан. И в ней он увидел , не смотря на покой, то же состояние бури, в котором он бывал во время своих развлечений. Только она не двигалась, совсем не двигалась. Вот такое состояние недвижущейся динамики. Гора напоминала предштормовое состояние, настолько грандиозное, что океан зажмурился, подумав, что сейчас эта великая каменная волна обрушится на него и расплещет его во все стороны, такой сильной она ему показалась. Она казалась ему гигантской волной, стремительно взлетевшей до самого неба. Это не могло не захватывать дух океана, по поверхности которого уже давно бежала рябь, говорившая о том, что океану стало очень любопытно. Тем временем он заметил, что гора тоже наблюдает за ним. «Кто вы? - спросил он очень тихо, - такая большая и высокая?» «Я – гора», - ответила гора. «А почему вы такая большая?», - спросил океан. «А почему ты такой широкий?» - в ответ спросила гора. «Я – широкий?» - спросил уже сам себя океан и огляделся. «Да, я – широкий! - с удовольствием отметил океан, - даже не видно, где я кончаюсь. А скажите пожалуйста, дорогая гора, что вы тут делаете?» «Я тут живу,» - ответила гора и улыбнулась. «А скажите пожалуйста, дорогая гора, почему я вас такую большую, высокую и стройную не заметил с самого начала?» - спросил океан. «Не знаю… - ответила гора, погрустнев немного, - может, ты был маленьким океаном и многого не понимал, а сейчас ты вырос и задаёшь разные вопросы, и вообще ты разбудил меня, когда появился.» «Это плохо?» - спросил океан, боясь обидеть гору своим внезапным появлением изо льда. «Нет,» - сказала гора и улыбнулась. С тех пор они стали большими друзьями. И, если вначале океан решил, что он встретил хорошую подружку для бесед, вернее сказать, он это ощутил на уровне души, но далее убеждался всё более и более, что душа его не ошиблась, то потом он понял, что это какая-то странная дружба, и даже, что это совсем не дружба, а что-то не понятное, не веданное им. И это очень приятное и непростое… Вот такая вот эта сложная штука – эти отношения природные…
С тех пор океан всё время крутился около горы, а гора наблюдала за океаном, как он устраивал вокруг неё дела и безделицы, и то и другое её очень забавляло, любой поступок, любая шалость океана, будь то светящиеся бусы из ночных ноклютиков вокруг горы или танцующие водяные столбы, где самым внушительным столбом был сам океан, его дух, то есть отражение его духа и характера, или гигантские водовороты, которые издавали музыку, напоминающую симфонический оркестр, исполняющий «Поэму экстаза» Скрябина, или сложные каскады радуг, которые выстраивались в грандиозные сооружения, которые вдруг рассыпались и исчезали во мгновенье и вновь возникали, сверкая всеми семью цветами, создавая над вершиной спиралевидные дворцы, уходящие в небо, или танцы гигантских голубых китов, которые создавали многоярусные хороводы, выпуская фонтаны воды, и двигались кольцами вокруг горы, или многие сотни касаток, рты которых были полны крупных жемчужин, окружали гору и по неслышимому приказу вдруг начинали извергать из своих ртов жемчужины, усеивая ими, крупными, как турецкий горох, подножие горы. Или приходящие морские львы, у которых в лапах были крупные шары янтаря размером со страусиное яйцо, в кажодм шаре находилась какая-нибудь изящная штуковина: паучок или жучок и много других вариаций. Всё это не могло не удивлять и не радовать гору, ранее удивляемую только изредка причудливыми кометами или дождями метеоров. Гора радовалась и улыбалась океану, и он не мог не замечать, как мерцают золотистые вкрапления на поверхности горы, от этого мерцания он смелел и устраивал всё более рискованные штуки. Например, он любил брызгаться, ведь он сам состоял из этих брызг, значит он брызгался собой, каждой капелькой был он сам, и он как бы касался собой тела горы. Гора жмурилась, но брызгаться в ответ не умеля. Гора по своей природе была не агрессивной. Но её увлекало бурное настроение океана. С тех пор как родилась сверхновая, у горы появилось много минут, или даже много часов, а вернее сказать- дней беспрерывного общения с океаном. Этот океан оказался весьма неистощимым типом и мог болтать сколько угодно, постоянно подсовывая какую-нибудь рыбёшку редкой расцветки или кустик коралла. А когда гора утомлялась, он брызгался и делал массаж своими волнами и струями, украшал гору звёздами и светящимися микроорганизмами, когда горе надоедало это, океан доставал из самых своих недр самых фантастических существ, которых сочинял с большим энтузиазмом. Эти существа обладали самой фантастической формой, самыми фантастическими цветами, и самыми причудливыми поведением и повадками. Некоторые из них были настолько поразительными, что гора морщила своё лицо лицо и просила убрать подальше этих отвратительных существ… но некоторые, по её словам, были весьма симпатичными. Гора была умной и устраивала различные тесты, глядя на существ. Океану очень нравилось наблюдать, как гора разглядывала его фантазии и говорила ему, что он такой-то и такой-то, что в жизни он находится в подвешенном состоянии и т.д. и т.п…. А океан просто балдел, когда слушал гору, её голос был голосом разума и спокойствия ( он был как тихая молитва, которую говорила гора, когда была одинока), голосом сосредоточия и любви, О как он был счастлив, слушая её логические рассуждения про характер, про жизненную позицию, про состояние впадания в детство океана… Тогда океан превращался во внимание и смотрел, как двигаются губы и носик горы, как поразительно светятся точечки золота, украшающих её в самых нужных местах…
Это произошло так непонятно, это наступило так незаметно, это накатилось так внезапно, но он понял, что любит эту гору и места вокруг. Он понял, как он привязался к этим местам. Он понял, что не увидит более красивого создания, вокруг которого самые чудесные места, самые чудесные золотые малюсенькие месточки, месточечки…
Однако оказалось, что это ещё не все места, которые так волновали океан в дальнейшем. Волновали и ошеломляли. Это как раз то место в сказке, где будет рассказано о чуде, которое случилось с горой и океаном. Однажды гора неугомонному океану совершенно случайно (или не случайно? Может, океан просто так сильно разморил гору?) открыла свои подземные гроты и пещеры, а уж океан только этого момента и ждал, можно сказать, с тех пор, как перестал быть льдом… Везде он был и всё видел, но такого..! «Милая моя..!» - только и сказал он горе. «Милый мой!» - только и прошептала гора… И океан проник в подземные недра горы… Чистые подземные воды завибрировали и внутри горы послышался низкий гул. Гора содрогнулась. Океан заходил волнами. Волны огромной величины обнимали гору. В несколько секунд страсть горы и океана пронеслась ввысь и достигнув стратосферы превратилась в серебристые облака. Вот каким образом появляются серебристые облака, хоть вы и не верите, что они есть, но они есть, эти серебристые облака, и они есть именно так.

Ильдар ушел .В октябре вместе с друзьями, захватив телескоп и самовар, поехали на гору Боевую в Соль-Илецкий район — смотреть осенний звездопад. Здесь когда-то упал огромный метеорит. Такие места считаются переходами в иные миры. Друзья сидели у костра и смотрели на падающие звезды, отражавшиеся в озере. А потом Ильдар стал танцевать с зажженным факелом. Получились удивительные картины, написанные светом. Это был последний подарок Ильдара всем нам. Утром они собрались в обратный путь. Ильдар нарезал камыш, чтобы сделать перья для будущих графических работ, которые уже зрели в его светлой голове. По дороге останавливались то в перелеске, то на арбузном поле. Ильдар восхищался всем, что видел. Вдруг ему стало плохо. Он успел только воскликнуть: «Пожар в груди!». И его не стало. Умер от сердечной недостаточности, сказали врачи. А, может, просто перешел в свой мир, воспользовавшись временнЫм порталом, открывшимся в осенний звездопад. Улетел на свою маленькую планету... В этот момент в квартире Альбины Кальвиной упала со стены его работа. Рама разлетелась на куски. http://onlineon.ru/2012-01-27/article/4331/

Источник