Улица как памятник, или Постсоветское язычество. Часть 2
Оренбург начала 20-го века за время своего существования прошёл путь развития от крепости до вполне цивилизованного города 4-ой категории. Короткий «крепостной» период (1743-1797 г.г.) оставил наследие – названия улиц военного характера. Став губернским городом в 1797 году, Оренбург расширился административными учреждениями, вырос населением самого разнообразного происхождения и рода деятельности. Среди обычных названий улиц, что прижились на окраине – Гончарные ряды (позже ул. Гончарную), Деевская линия, Дюковские ряды, в центральной части города попыталась появиться «Институтская», но по силе прежнего именования «Неплюевская» (ныне Ленинская), образовательное уступило губернаторскому.
Именно в Оренбурге административном, обжитым чиновниками и присутственными местами, закрепились улицы «имени того-то». Умеренно, понемногу, эти улицы закреплялись в сознании жителей, поначалу напоминая о человеке и его делах (ну не зря же назвали, значит, достоин), а через поколение оставалось лишь одно название. Ну кто сейчас помнит, а еще лучше – знает, почему современная улица Постникова раньше называлась Суринская?! Казалось бы, интерес академический, на жизнь не влияющий, но, все же, почему? Выскажу свою версию, не уверен в её правильности, поскольку основана не на документах. «Суринскую» переименовали в «Постникова» в 1926 году, этапном для города, тогда старые названия массово обновлялись и заменялись на идеологически и советски-правильные. О революционере Н.Е.Постникове (1881-1922) известно многое. А кто такой Сурин? Ну не по названию же реки улица получила имя?
Суринская улица получила прописку в Оренбурге в 1865 году. На юго-западе улица переходила в Хлебную и Соляную площади, а начиналась с востока от пространства рыночной площади (ныне ул.Восьмого Марта). По традиции того времени название улица могла получить по имени-фамилии первого жителя или наиболее известного, зажиточного домовладельца, либо «как назвать» решала городская управа.
Предположу, поблизости от Соляной или Хлебной площади, расположенных по направлению к Илецкой Защите (ныне г.Соль-Илецк), проживал или мог проживать чиновник, либо кто-то, имеющий отношение к торговле солью. Так и есть! Отставной урядник соляного промысла Суров действительно жил неподалеку, и, вероятно, мог заниматься контролем и организацией сбора налогов с торгующих на Соляной площади. Версия остается не подтвержденной, но иной нет. Примечательно, в то время не было и не могло быть улицы, названной женским (по фамилии) именем. Наиболее колоритное название, на мой взгляд, в Оренбурге имел переулок Сытный (с 1863 г., ныне – пер.Свободина), получивший имя по большому количеству пекарен, расположенных на небольшой территории (длина переулка 220 метров).
***
В сложившейся системе улиц города к концу 19-го века можно увидеть определенную закономерность соседства названий государственного, административного характера с бытовыми, почти народными. Улицы, на которых находились учреждения власти и управления города, назывались официальными, непререкаемыми именами (Губернская. Николаевская, Неплюевская и т.п.). Случайно, но возможно и намеренно, с назидательной целью (как напоминание), отдаленную от центра улицу Новой Слободки назвали «Полицмейстерская» (ныне ул. Кичигина).
К началу 20-го века Оренбург значительно увеличился территориально, вырос далеко за крепостной вал на три стороны: север, северо-запад и восток. Практика давать улицам названия совпадала с активностью застройки и приходится на 20-40-е и 70-90-е годы девятнадцатого столетия. Напомню, правила наименования улиц были выработаны и утверждены всеми предыдущими губернаторами (см. первую часть статьи). Основное положение правил таково: новым улицам - новые названия, неупотребительные – пересматривать и изменять, двойные названия – заменять на понятные.
Третий и самый кардинальный этап массового переименования улиц Оренбурга случился в 1926 году. Произошла революция, прежняя власть сменилась людьми иными, с лозунговым мышлением и радикальными мерами изменения окружающего мира. На знамя революции (тут нужно напомнить, что до 1927 года упомянутые события в официальной и исторической литературе назывались «Октябрьским переворотом») поднялись герои, понятные и близкие массам, т.е. пролетариату, а рабочий класс стал гегемоном. Отсюда иная система ценностей – духовных, нравственных… Но как отменить власти общечеловеческие ценности? Замолчать, примолчать, не говорить, а там, глядишь, и молодое поколение не вспомнит, знать не будет.
«… мы разрушим До основания, а затем Мы наш, мы новый мир, построим…» - вот слова придуманные французским анархистом Эженом Потье в 1871 году, видоизмененные Аркадием Коцом в 1902-м, ставшие главным лозунгом и задачей всего народа. Из текста убрали, разумеется, такие строки: «Держава - гнёт, закон лишь маска, Налоги душат невтерпёж».
Как, по преданию, Екатерина Великая переименовала Яик в Урал, с целью забвения в народном сознании памяти о бунтаре Емельяне Пугачеве, так и улицы, особенно с «прошлыми» названиями, потеряли свои имена. Не пожалела молодая власть расходов на замену табличек и печатей. Дело политическое, какие тут экономии?! Исторический процесс непрерывен, но на время историю можно заменить, что и было сделано.
Посыпались на землю жестянки с названиями, на их место, временно, приколачивались деревянные таблички с трафаретно-нарисованными буквами. Причем цвет букв не всегда совпадал в начале и конце улицы, по причине нехватки нужной краски и использовалась та, какая есть. Поэтому современные рассуждения о значительных затратах на обновление регистрационных документов, уличных обозначений, дорожных знаков и т.п. выглядят неубедительными. Будет решение (читай «указ») – найдутся и средства. Тут оговорка необходима. Дотошный читатель возразить: «Что же, в Орынборе улицы не переименовывали?» Отвечу: в далеком Орынборе, как таковом, в 1920-25 годах Центр особо не нуждался, все важные дела велись в столице. Азиатская окраина могла и подождать.
Оренбург образца 1926 года в массовом, пролетарском порядке по решению городского исполкома начал менять внешние обозначения, соответствующие партийной линии. Жертвам революции (рабочим, солдатам, комиссарам) воздвигались памятники не только in suti. Памятники в виде названий улиц с именами революционеров-по-случаю и делегированных в Оренбург для организации бессмысленной борьбы с собственным народом пересекли город во всех направлениях.
Менялись названия не только «именных» улиц, «Николаевская» стала «Советской» сразу, как установилась соответствующая власть в 1919 году. На первый взгляд незначительные, но напоминающие о прежней России (и о частной собственности), названия упразднялись. Торговый переулок стал Архивным (насмешка?), Банный Оренпосад превратился в Армейский, улица Безаковская (А.П. Безак – оренбургский генерал-губернатор 1860-65 г.г) заимела комиссарскую кожанку Бурзянцева. О последнем скажу отдельно.
Михаил Бурзянцев в советской литературе представлен как комиссар, организатор прокуратуры и народного суда в Оренбурге. Вот что сообщается в местной газете в 1918 году (дословно): «Расстрел комиссара. Арестованный в Преображенском заводе бывший оренбургский губернский комиссар юстиции Бурзянцев военно-полевым судом приговорен к смертной казни через расстреляние. Приговор приведен в исполнение. Бурзянцев – бывший воспитанник местной (т.е. оренбургской – А.И.) Духовной Семинарии». За 2 года партийной деятельности М.Бурзянцев побывал и эсэром, и большевиком. Имя погибшего комиссара революция подняла на знамена борьбы за светлое будущее. Что ж, какие времена, такие и герои.
В запале переименования и стирания старорежимных названий пострадала, казалось бы, самая безобидная улица – Инженерная, получившая имя убитого в 1918 году комиссара по делам печати, члена ВЦИК Моисея Гольдштейна, известного под псевдонимом Владимир Володарский.
Судьба Гольдштейна сложна и извилиста. Находился в ссылке, жил в США, имел контакты с небезызвестным Парвусом, вернулся в Россию в 1917 году вместе с М.Урицким, Л.Троцким, В.Воровским. Занимался революционной деятельностью в Петрограде, в Оренбурге никогда не был, имел прозвище «Пулемёт» за умение долго произносить речи. Убит эсэром при невыясненных обстоятельствах, первый памятник Володарскому в Петрограде в 1919 году был взорван. В граде Петра Володарского сильно не любили. В Оренбурге, как впоследствии и в других городах, новое название улицы императивно прижилось, к нему привыкли. Сейчас прежнее название «Инженерная» практически забыто, как стала непопулярна и профессия инженера. Не оттого ли, что забываем уроки истории, правильнее сказать - не учим их?
Кириловский переулок (в память о И.К. Кирилове, основателе Оренбурга) стал Водопьяновским, Преображенская улица превратилась в улицу 8-го Марта, Эссенская получила имя «Горсоветовская», а теперь «Правды». Получается, «Правды» лучше «Горсоветовской»?
Более того, в пыльном старом Оренбурге пусть переулок имени основателя города, но был! А теперь, среди 1106 улиц, места имени Ивану Кирилову не нашлось.
Можно поиронизировать над заменой названия «Тюремный переулок» на «Изоляционный» (ныне ул.Брыкина), улицы Дегтярной на Лассаля (немецкий политический деятель, философ, писатель) или появлением в 1930 году улицы Рентгена в глуховатом районе города.
В крепкое советское время переименования в Оренбурге случались нечасто, новые улицы прописывались в новостройках и имели, в основном, привычную лозунговую, партийно-идеологическую смысловую нагрузку.
Распад СССР на время всколыхнул общество, интерес к прошлому ненадолго ожил… и тихо замер в 90-х годах. Жизнь оказалась важнее названий улиц, а политические дебаты и приватизация более привлекательными, чем стабильная работа и порядок в государстве.
Оренбург не СССР, не тот масштаб и свои герои «красного пояса» России. Вернуть историческое, вековое имя улицы у нас не получится, законодательство не позволяет. Но! Законы, пусть и местные, принимали люди. Наши, оренбургские, в большинстве своем вышедшие из СССР. Конечно, сейчас иное время. И все же, привычный подход к наименованию территории проживания не народа, но людей остался прежний.
В Москве улицу Горького «обновили» до Тверской. Денег и решительности хватило.
Именно решительности. В областных городах подобного как-то не наблюдается. Появляются очередные улицы «имени того-то», порой не через 10 лет, как принято, а много раньше. В этом нет ничего плохого, но нужно ли торопиться? Жителям куда как нужнее не громкое название, к которому у каждого индивидуальное отношение, а тротуар без ям и луж, удобный и освещенный подъезд, магазин по соседству… В Ростошах по просьбе жителей появилась улица Дворянская. Оренбургский журналист поиронизировал - для равновесия параллельную улицу назвать Батрацкой. Татарская диаспора Оренбурга ходатайствовала о улице «Братьев Хусаиновых» - теперь такой адрес есть.
Дворянская улица была в Оренбурге (ныне пер.Матросский), но дворяне на ней не жили.
Ощущение застарелых принципов, обкатанных приемов и взаимного влияния людей, принимающих решение «назвать-неназвать», вероятно и с оглядкой назад, при прочтении новых названий не покидает меня.
PS: По-моему, самая по-оренбургски патриотичная улица – Ковыльная в Ростошах.