Лето 41-го: Эвакуация

Автор: Наталья Русинова

«Орен 1» начал собственное исследование архивных документов военных лет, день за днем восстанавливая события, происходившие в нашей области.

Начало

Лето 1941 года мало чем отличалось от других – небольшой город с населением порядка 170 тысяч человек жил своей жизнью. Мирной жизнью. Войну не ждали. 21 июня в Чкаловских школах прошли выпускные вечера. И эти вчерашние школьники – красивые, юные, мечтавшие, строившие планы на будущее… Они и  представить себе не могли, встречая свой первый взрослый рассвет, что всего через несколько часов голос заместителя председателя Совнаркома СССР Вячеслава Молотова навсегда разделит их жизнь на «До» и «После», сообщив стране о начале войны.

– Я малая совсем была, мне три года всего было-то, не помню уже ничего – память, как нарочно, спрятала от меня все, — рассказала мне бабушка Дуся, эвакуированная с матерью из Ленинграда в Чкалов. — Помню, проснулась ночью – страшно! И очень плакать хотелось. А утром пришел папа, с мамой на кухне о чем-то долго шептались. Мама плакала, а у папы лицо будто почернело. Он всегда такой веселый был, а тут… Ушел он. Больше и не видели его. Еще помню, как мама суп из картофельной кожуры варила. И как, уже в эвакуации, в поле вместе выходили. Мы, малыши, своими ручонками упавшие колоски с земли поднимали и в стог складывали. Себе забирать нельзя было ни колосочка — наказывали строго. А так есть хотелось! Я одно зернышко утащила и украдкой в рот сунула, и давай жевать. Мать заметила. Меня не ругала, сердце-то у нее разрывалось от того, что ее дитя голодает, но сама так испугалась, что кто-то мог увидеть. Вот этот ее страх я тоже помню.  Нет. Не буду. Не хочу больше вспоминать. Уходи…

Баба Дуся, утерев слезы рукой, махнула на дверь.

– Постой, — остановила она меня уже на пороге. — Не серчай на меня — то время страшное было, его мало кто хочет вспоминать. Я знаю.

Эшелоны за одиночками

В первые дни от начала войны в Чкалов стали прибывать беженцы из прифронтовой полосы. Сначала одиночки. 9 июля первый эшелон с 7,5 тысячами эвакуированных людей прибыл на станцию Бузулук. Основными пунктами приема и перераспределения беженцев стали Бузулук, Бугуруслан, Абдулино, станция Платовка, станция Саракташ, станция Сара и Уральск.

Председатель Чкаловского облисполкома Григорий Квасов 10 июля докладывал Алексею Косыгину, заместителю председателя Совета по эвакуации, о состоянии дел, о размещении прибывших и сообщал о готовности принять еще 15 тысяч человек. И просил денег.

«…До сего времени деньги на оплату пунктам питания никто не перевел, тогорганизации израсходовали оборотные средства. Прошу дать указание о выделении финансирования питания…»

И это было лишь начало. С каждым днем количество беженцев прибывало. Начался хаос.

16 июля под грифом «совершенно секретно» местные власти получили постановление СНК СССР №1872-843сс за подписью Иосифа Сталина о финансировании и дотационном обеспечении эвакуируемого населения.

На пути всего следования людям должно было быть предоставлено бесплатное питание. А по прибытии на место был установлен норматив – не более 6 рублей в сутки за двухразовую кормежку. Область получила 600 тысяч рублей из союзного бюджета для оказания помощи беженцам в местах расселения. С оговоркой «для особо нуждающихся, эвакуированных из прифронтовой полосы». Предлагалось выделять в качестве единовременного пособия не более 100 рублей на семью. Отчитываться о расходовании этих денег власти должны были ежедневно.

29 июля в область прибыло более 70 тысяч беженцев. Проблемы нарастали как снежный ком. В Обком ВКП(б) и областной исполком одна за другой начали поступать докладные с жалобами на постоянно возникающие трудности.

«Согласно инструкции переселенческого управления при СНК СССР, эшелоны с эвакуируемыми должны поступать в организационном порядке, то есть во главе с начальником эшелона при списках. Но этого до сих пор не имеем, эшелоны в большинстве своем направляются без начальников эшелонов – сборные, что создает большие затруднения, так как прибывающие люди не в организованном порядке стремятся, помимо эвакуационных пунктов, устроиться в городах под видом родственников и знакомых, — сообщал начальник переселенческого отдела Чкаловского облисполкома Д.А. Ковешников. – … Есть отдельные факты, когда некоторые специалисты предъявляют требования использования их на работе по специальности и упорствуют идти работать в колхозы, но таких людей немного».

Тем временем, как сообщается в той же докладной записке, выделяемое единовременное пособие оказалось неплохим стимулом, получив которое, беженцы охотнее приступали к работе.

«Привлечь к самой строгой уголовной ответственности»

Очередное секретное послание, прибывшее в адрес руководства области 12 августа 1941 года, не сулило ничего хорошего. Письмо заместителя командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Всеволода Яковлева:

«Штабом Юго-Западного фронта в период 7-10 июля 1941 года были эвакуированы семьи командного и начальствующего состава штаба Юго-Западного фронта. Семьи размещены в разных районах Чкаловской области – в Пономаревском, Павловском и др.

В настоящее время целый ряд командиров получает письма о нечувственном, бюрократическом отношении к семьям командиров со стороны местных партийных и военных (райвоенкоматы) организаций: не налажено снабжение хлебом (приходится ходить 10-15 километров), отсутствует снабжение предметами первой необходимости, как-то топливом для приготовления пищи и т.д.

Отсутствует медпомощь. Дети беспрестанно болеют. Ряд семейств обратились телеграфно к командующему Юго-Западным направлением Маршалу Советского Союза товарищу Будённому с просьбой разрешить выехать из области…

…Прошу:

1.      Обеспечить семьи командного и начальствующего состава фронта предметами первой необходимости: обеспечить снабжение их продуктами и топливом, деньгами через военкоматы на основании выданных на руки денежных аттестатов.

2.      Оказать содействие в приобретении теплых вещей (так как целый ряд семейств эвакуированы без таковых), обеспечив в первую очередь приобретение одежды и обуви для детей школьного возраста.

3.      Расследовать и привлечь к самой строгой уголовной ответственности бюрократов, чиновников, не выполняющих указаний партии и правительства об обеспечении семей бойцов и командиров, находящихся на фронте.

О принятых мерах прошу поставить меня в известность по адресу: Действующая армия, 28 полевая почта, штаб фронта, мне».

Болезни, коррупция, волокита и мошенничество

13 августа 1941 года число эвакуированных в Чкаловскую область людей перевалило за 80 тысяч. Более 70 тысяч – из прифронтовой полосы. Остальные – из Москвы и Ленинграда.

По-прежнему отсутствовала организация по перевозке и распределению.

На Кинельском эвакопункте проездные билеты выдавались не до станции Бузулук, где располагался основной распределительный пункт для поступающих по Самаро-Златоустовской железной дороге эшелонов, а до станции Оренбург.

«…Поэтому подавляющее большинство эвакуированных, которые должны осесть в районах Чкаловской области, проезжают их и попадают в город Чкалов, откуда трудно выселить их по месту назначения. В г. Чкалове они оседают, не имея крова. По данным переселенческого пункта, мы имеем в Чкалове на 3 сентября 1941 года 10 200 человек, по данным прописного пункта милиции – 7 207 человек. Следовательно, 3 000 человек находятся без крова и учета», — сообщается в информационном письме помощника уполномоченного КПК при ЦК ВКП(б) Е.Ф. Антоновой.

Нередко случались задержки с отправкой составов со станции Оренбург из-за несвоевременной подачи вагонов железной дорогой.

«Свою неповоротливость железная дорога объясняет отсутствием вагонов, занятостью их на специальных назначениях, а факты говорят о простаивании вагонов.

15 сентября Чкаловский городской эвакопункт получил пять вагонов для отправки эвакуированных в Бузулук, после посадки вагоны с людьми простояли почти три дня», — пишет в своем письме Антонова.

Отвратительно дела обстояли и с переброской людей с железнодорожных станций в районы. Со слов все той же Антоновой, 16 сентября прибывших в трех вагонах на станцию Чебеньки беженцев никто не встретил. Они должны были направиться в Троицкий район на присланных поводах. Аналогичная картина отмечалась на станциях Саракташ, Сара и других. Люди по 6-8 дней вынуждены были бомжевать на вокзалах без теплой одежды, порой и без обуви. В итоге возвращались в Чкалов за помощью.

«Все отрицательные моменты в работе областной эвакуационной комиссии служат источником переуплотнения г. Чкалова неорганизованным населением, которое в настоящее время живет без прописки (следовательно, оно не учтено нигде) в садах, сараях, под открытым небом, — сообщает Антонова. — У большинства эвакуированных дети малого возраста, жизнь которых с наступлением холодов подвергается опасности».

Из рук вон плохо обстояли дела с организацией питания для проходящих эшелонов. За время следования состава к пункту назначения (5-6 дней), от станции Кинель до станции Оренбург, многим людям не удавалось покушать ни разу, так как обычно обеды к приходу эшелонов были не всегда готовы.

А если и были готовы, то за ними устанавливалось три очереди на каждого человека: за получением талона на обед, за получением хлеба к обеду и за самим обедом. При этом далеко не все могли получить те заветные талоны. Те же, кто получал их, не успевали получить обед до отправления поезда и все равно оставались голодными.

Как следует из письма Антоновой, по всей Чкаловской области при вокзалах не были организованы даже палатки с продажей «коммерческого хлеба».

Все это создавало большие затруднения для беженцев в пути, которые вынуждены были всю дорогу питаться разной зеленью, что приводило к развитию желудочно-кишечных заболеваний среди большинства вынужденных путешественников. Особенно страдали дети.

Множество нарушений было выявлено в распределении тех самых единовременных выплат. Кроме нарушений, допускаемых со стороны ответственных лиц, обнаруживались и случаи мошенничества.

«12 сентября 1941 года некая Еремина из г. Выборга попросила оказать помощь, ей выдали 100 рублей. Через полчаса она попросила товарища Зайцеву оказать ей помощь при погрузке в вагон, и оказалось, что Еремина своими вещами заняла полвагона одна. Народ стал роптать и выкидывать ее вещи, она разнервничалась, уронила свой портфель, из которого посыпались пачками деньги…», — рассказывает Антонова.

По ориентировочным данным областной эвакуационной комиссии, на 14 сентября в Чкаловскую область прибыло более 120 тысяч беженцев. На следующий день их число выросло еще на 15 тысяч человек.

Эшелоны продолжали прибывать. Зима была уже не за горами.

Материал подготовлен при содействии Государственного архива Оренбургской области.

Продолжение следует.