«На рынке «Радуга» около половины пятого»

 Мелкие базарчики канули в лету еще на заре 2000-х. Крупные еще продолжают жить, хотя и по ним уже прошлась реорганизация. Торговые палатки и киоски стали исчезать пачками, уступая место под солнцем капитальным павильонам с оборудованными торговыми местами, отоплением и т.д. Так с лица земли исчез рынок «Радуга» в 23-мкр-не. А ведь когда-то это был настоящий живой организм, живущий своей жизнью. Представлял он из себя большую территорию, огороженную забором, вдоль которого плотной стеной стояли ларьки. Они же своими рядами делили рынок на сектора. Просыпаться базар начинал чуть ли не с рассветом.

Был на базаре один примечательный киоск. Место обитания местного «ди-джея». Невидимый для всех, но слышимый каждому. Утром его голос оповещал о начале работы, в течение дня зачитывал объявления, включал музыку и выполнял поздравительные заявки для местных обитателей. Сообщал новости и информировал о погоде: «На рынке «Радуга» примерно 38 градусов жары». Его коронным номером было оповещение об окончании рабочего дня — торжественно сообщал: «На рынке «Радуга» около половины пятого», и врубал «Домой, домой, пора домой!» Сектора газа. Продавцы начинали неспеша складывать свои пожитки.

Ольга с 1998 года работала продавцом в одной из палаток с бытовой химией на этом базаре, потом продавала овощи, затем открыла собственную точку с сувенирами.

– Наш сектор был у восточных ворот. Самые хорошие места были те, что располагались ближе к центральной части рынка и к главным воротам. Но занять их простому смертному было нереально. Хозяева палаток привозили товар, общались между собой, иногда договаривались о том, какие цены ставить.

Зачастую такими владельцами были вполне обычные граждане. Хозяйкой Ольги была дородная женщина, считавшая себя настоящим предпринимателем. Они с мужем каждое утро доставляли коробки с нехитрым барахлом, а вечером забирали все домой.

– Она постоянно дома приторговывала чем-то для соседей, или себе вытаскивала какие-нибудь средства — то порошок, то гель для посуды, то шампунь. Вот только отмечать изъятое имущество в ревизионном блокноте «забывала». И в конце недели с тожественным видом вешала на меня недостачу. Обмануть собственного продавца и повесить на него недостачу — это было законом базарных джунглей. Так поступали практически все. И следующую неделю продавцы отрабатывали этот долг. Некоторые завязали в недостачах всерьёз и надолго.

Если жертва начинала прозревать о том, откуда берутся нескончаемые недостачи, ее быстро заменяли.

– Рядом с моей палаткой была палатка нашего Комбата.

Комбата звали Ларисой. Рыжая, стройная, не модельной внешности, но обладавшая каким-то непонятным очарованием и обаянием, девушка, продающая такой же товар, что и все, но умевшая завлечь покупателя:

– Она с утра до вечера орала: «Комбат! Комбат! Ловушки для тараканов!» И к ней шли. Мы так привыкли к ее звуковому сопровождению, что, если она вдруг замолкала, становилось непривычно тихо. Если она в какой-то день не работала, то ее отсутствие замечали все покупатели: «А где Комбат?».

Ольга вспоминает, что самым ходовым товаром был башкирский порошок «ЗИФ»:

– «ЗИФ» скупали оптом. Большая площадь палатки была заставлена коробками с ним. Даже на моем худеньком месте он расходился на ура. Отличное стиральное средство было, я вам скажу. Даже «ЗИФ-автомат» был. И стоил он копейки. Продажи у этого производителя зашкаливали. Когда грянул дефолт, этот порошок одним из первых смели с прилавков.

Ольга отчетливо помнит день, когда был объявлен технический дефолт — 17 августа.

– В первый день утро как обычно начиналось. Все собирали палатки, раскладывали товары. Потом по рядам пробежала какая-то непонятная волна. И это незнакомое слово «дефолт». Все на некоторое время прекратили работу, накрыв витрины одеялами и покрывалами. Начался всеобщий совет.

Хозяева торговых точек сами толком не понимали, что происходит. Но решено было немного повысить цены на всё и начать работать. Дальше события развивались молниеносно. Обстановка накалялась, покупатели рванули на рынок и стали сметать с витрин все. Хозяева не рискнули уехать с базара по своим делам и то и дело отдавали команды продавцам — повысить цены ещё. А потом еще. К вечеру все витринные образцы были исписаны со всех сторон.

– Это были три дня смерти.

На следующий день, 18 августа, на работу не вышла половина предпринимателей.

– Те, кто поумнее, решили придержать товар. Но моя хозяйка была не из их числа.

В числе грамотных торгашей оказались в основном блатные, занимавшие хорошие места. Владельцы «мелкого» бизнеса не могли поверить своему счастью, увидев свободные лучшие места. Люди выгребали остатки товара из своих домашних складов и вываливали все на витрину. Собирая выручку вечером, распихивали пачки денег по карманам, радовались успеху.

– Даже дихлофос весь скупили.

Утром 19 августа триумф иссяк, уступив место панике. Предприниматели с траурными лицами съехались на рынок, но палатки раскладывать не спешили. Базар опустел. Закупить товар было негде. А если он где-то и был, то цены взлетели до небес.

– Выручки от всего проданного накануне товара не хватило бы и на то, чтоб хоть витрину заставить. Это был крах.

Нередко, поработав продавцом, обитатели сами становились частными предпринимателями и ставили свою палатку, все с тем же ассортиментом. Чтобы получить хорошее проходное место, нужно было не только иметь достаточно развитую торговлю с несколькими точками, но и быть вхожим к хозяину базара. Апартаменты директора рынка представляли собой небольшой вагончик, стоящий в дальнем углу у восточных ворот.

– Высокий седой дядька в очках, говорящий с кавказским акцентом. Его слово было законом. Если он решит кого-то выкинуть с территории своего рынка, спорить бесполезно. Правда, можно было откупиться.

Кавказом дышал каждый метр овощного базара. Армяне являлись основными держателями таких торговых точек. Самых лучших. Большинство владельцев были известны под кодовым названием «дядя Миша».

– Я еще после бытовой химии на овощах стояла. Практически все овоще-фруктовые точки на рынке принадлежали кавказцам. Бывало, подойдет участковый и спросит: «На кого работаешь?». На дядю Мишу, говорю. «Да они тут все дяди Миши!».

Хозяева «овощей» нередко обзаводились любовницами среди своих же продавцов. И такие Матроны становились фаворитками рынка. Они получали самые доходные места, им утром выдавался самый лучший товар, хозяин заботился о том, чтобы его любимая продавщица не нуждалась ни в чем: подменял ее у прилавка, если той нужно было отлучиться, приносил ей завтраки и обеды, платил большую зарплату, никогда не обманывал.

Было еще одно негласное правило — обвесить покупателя.

Если весы портативные, с чашей, то у них снималась задняя крышка и пружина, отвечающая за работу весов, заменялась на резинку.

– Обычную резинку черную. Помните такие? В аптеке ими пачки с лекарствами фиксировали.

Обычно она разрезалась поперек и завязывалась, соединяя рычаги так, чтобы при взвешивании стрелка весов показывала больший вес, чем есть на самом деле. Стандартным считался обвес 200 грамм на килограмм.

Многих покупателей продавцы знали в лицо и знали, кого можно обмануть, а кто закатит скандал. Таких, бдительных, старались не обманывать.

Со стационарными весами все было примерно так же. Только там использовали спиленные гири.

– Но продавцы с опытом работы такими приемами не пользовались. Они знали, как нужно положить товар на весы, чтобы те показали больше, чем есть.

Сейчас на месте рынка «Радуга» вырос торговый комплекс «Три мартышки», остатки былого базара переехали в подвал. Нет больше того запала, нет такого количества покупателей, нет той дружественной атмосферы, в которой продавец с лучезарной улыбкой обманывает покупателя, а тот говорит ему спасибо. Не приходят туда покупатели просто поболтать со своими любимыми продавцами. О жизни, о себе, да хоть о погоде, завершая общение фразой: «Дай я у тебя хоть мыло куплю, раз пришла». Теперь это просто ряд магазинов.