«Стиснув зубы в кулак»

Автор: Денис Рябцев, журнал "ОК*АЗИЯ"

В феврале по-особенному часто снится полковник Лазарев, который вот уже почти двадцать лет вновь и вновь призывает меня на службу в Вооруженные силы России. Поначалу подобные ночные кошмары заставляли просыпаться и утирать со лба испарину, но теперь, спустя годы, эти сны все больше перемещаются в ностальгическое русло. Наверное, у любого служившего человека есть своя вечная память, ведь «гражданку год вспоминают, а армию – всю жизнь».

* * *

В тагильских болотах, где в феврале по сугробам ползают вялые комары, совсем не было оптимизма. Кормили солдат ракетной армии плохо, чаще  несвежей капустой. Да и чем было кормить, ежели у командиров в девяностые катастрофически не сводились никакие балансы. Солдаты, как правило, осваивали методы уборки плаца голыми руками и мечтали, по-мальчишески, попасть в войска, про которые снимают кино. Некоторые из нас даже сочиняли на эту тему письма министру обороны, за что замполит на разводах недвусмысленно объяснял, почему природой предусмотрено в каждом живом теле иметь по отверстию.

В полку ходили сплетни, что в сорока километрах от нас рабочие одного из заводов выехали на собранном ими танке на центральную улицу города, чтобы им выплатили зарплату. А у нас дивизия долго смаковала историю, как молодой лейтенант и прапорщик устроили нападение на хозяйственный взвод и в особо изощренной форме, связав рядовой состав, похитили из свинарника борова.
 
***

Среди молодых лейтенантов, приезжавших в полки после вузов, ходила мода на невообразимые фуражки с огромным верхом, которые они шили на заказ. При минимальном ветре эти «аэродромы» слетали с голов, и старая гвардия советской закалки всегда с удовольствием наблюдала за юношескими «кошками-мышками», когда «зелень» догоняла вдоль плацев свои улетевшие головные уборы.

Солдатская же форма поступала со складов, организованных после Второй мировой войны. Новая, но в силу долгого хранения ветхая, эта форма у многих однокашников разлеталась прямо после первой носки. Галифе, скроенное под лошадиное седло, китель, с «крючком в кадык»… Лишь прослужив год, можно было достать «афганку», а о камуфляжах в ту пору солдат мог даже не мечтать.
Поэтому латали то, что было, втихую таская у комбата новые простыни «на подшиву», прикуривали от розеток, мастерили кипятильники из подков и лезвий «Нева». В общем, на полной мякине выживали, приспосабливая пространство под свои незамысловатые потребности.

Процветала дедовщина, с «паровозиками», «крокодильчиками» и прочим бредом, рожденным в неокрепших молодых головах. Ремень с хлопотной бляхой, которую постоянно приходилось начищать до блеска, напоминал зачетную книжку студента. С внутренней стороны на этих ремнях имелись записи: «Переведен в черпаки». Дата. Подпись «дедушки».

***

Многонациональная армия, где собирали в одно пространство казармы людей из самых дальних мест, часто бурлила, не имея возможности переварить такое количество разных культур и обычаев.

– Помой пол, – говорит комдив молодому солдату. А тот в позу – не в зачет, что прослужил едва больше месяца.

– В нашем ауле не принято половую тряпку в руки брать.

И стоит целый генерал, красивыми ресницами машет, не в силах найти средства совладать с собственным ратником.

Разруха становилась обычной, всеобъемлющей. И в умах, и в материальной составляющей бытия. Когда после стрельб на Тоцком полигоне несколько установок «Град» попросту не заводились и не могли выехать с учебной линии собственным ходом, комдиву приходилось краснеть: «Я не всегда знаю, чем технику заправить, – признавался он. – Когда же государство повернется к армии лицом?»

В пиковом состоянии нигилизма рождалось народное:

– Рядовой, а вы почему не на строевой?

– Да я только встал, товарищ генерал.

***

Герой России, капитан второго ранга признавался, что сопками по 12 километров ходит пешком на службу. Ибо нет топлива, нет агрегата, куда это топливо заливать. Северный флот. Легендарный.

Именно в девяностые, понимая, что среди вечной мерзлоты брошена на произвол судьбы боевая гордость страны, регионы начали «усыновлять» боевые корабли и подводные лодки. Так и у Оренбуржья появились свои именные субмарины «Орск» и АПЛ «Оренбург».

– Мощный двигатель? – спрашивает губернатор, кивая на реактор подлодки.

– Еще какой, – смеется каперанг. – Целый город может током снабдить. Да мы так и делаем.

– Шутите?

– Шучу.

Помогало Оренбуржье флоту – искали ГСМ для учений, поддерживали продуктами питания, ремонтировали своими силами казармы, помогли с автомобильной техникой, не оглядываясь, что у самих было не густо.

***

Как-то, поднимаясь по трапу нашей именной подлодки, застреваю со своим объемным фотографическим кофром в переборке. Вижу перед собой до бесстыдства отполированные туфли мичмана и говорю с эмоцией этой паре ботинок:

– Кто же додумался здесь сделать такие узкие двери?

– Это еще ерунда, – отвечают туфли, – вот ты представь два-три балла шторм. И юнга карабкается, держа ведро с помоями в зубах, чтобы выплеснуть отходы за борт. А за этим юнгой я поднимаюсь. Так тебе и не приснится, как я тогда ругаюсь.

Смеется мичман и, словно пушинку, вытягивает меня за шиворот вверх. Бульк! Сам «утекает» вниз, не касаясь ногами ступеней. Был здесь – и нет теперь вовсе!

***

– К тебе в следующем месяце министр, возможно, залетит, – предупреждает голос по ЗАСу нашего комдива. – Асфальт поменяй в дивизии. Там ведь у тебя кошмар, а не дорога.

– Да я бы поменял, только где же его взять-то? – по-свойски жалуется генерал.

– Где-где? По загашникам своим поищи.

– Так нет загашников.

– А раз нет загашников, какого черта ты погоны генеральские нацепил?

***

Вспоминаю парад военных кораблей, приуроченный, кажется, к столетию города Полярного Мурманской области. Перед пирсом с многочисленной публикой всплывает дизельная подлодка и отрабатывает пуск муляжа торпеды. Болванка лениво выплывает из пусковой шахты и останавливается метрах в трех от судна, болтаясь на волнах. В толпе какой-то подавленный то ли смех, то ли ропот. От осознания безнадежности. От кричащей нищеты во всем.

И смотрел на все это мурманский Алеша, вечный символ Славы и Русского Подвига. С болью. Казалось, что кончалось в этот момент любое ожидание «завтра».

***

После всесильного Грачева, ныне покойного, который доказал в суде, что «Паша – не «Мерседес» и добился наказания для журналиста (имеется в виду уголовное дело против сотрудника газеты «Московский комсомолец» Вадима Поэгли, которое завершилось обвинительным приговором и принудительными работами для журналиста.  – Авт.), военное ведомство возглавил тот, которого в войсках прозвали Мебельщиком.  «С этим лоточником и подавно каши не сварить, – говаривали с горечью офицеры. – Позор!» Шушукались, передавая из уст в уста, как понуждали одну из стран к миру, когда в Генеральном штабе шел ремонт и совсем не было никакой связи. Может, и вовсе слухи, пустая болтовня. Но… Что это могло изменить? «Чем дальше в тыл, тем жирней генералы». Казалось, что никогда не изменится имидж этой с царских времен начатой повинности, не оскудеют ряды уклонистов и родителей, готовых покупать любые справки, чтобы сохранить психику и жизнь своих мальчиков.

***

– У нас в полку художники ценятся, – племянник восседает напротив и с горящими глазами делится своими первыми армейскими впечатлениями. –  Могут даже в увольнительную отпустить. На пять суток.

Разглядываю его камуфляж:

– Не мерзнешь?

– Да ты что? – удивляется и распахивает китель. – Тут же термобелье.
Форма теперь не в пример той, что пришлось носить нам. И портянки ушли в бытие. Всю жизнь были, а теперь – нет. Носочки, блин, у современных мальчишек! На нагрудных карманах с липучкой группа крови, фамилия. Нам такого даже в дембельских нарядах, когда наслаивались под шевроны белые канты, – не снилось.

Смотрю, ест как-то с аппетитом, но без дрожи. Вроде и не голодный вовсе на принесенные пироги и пряники.

– Кормят хорошо? Нам по телевизору все про шведские столы рассказывают.

– Кормят отлично. Вчера в музей ходили…

– В музей? – совсем теряю дар речи.

Год служить, да еще и с культурной программой. А мы, грешные, всей родней думали, как наш мальчишка по казармам закручинится.

– Лавров! – кликает дежурный по КПП сержант.

– Я! – неожиданным басом отвечает наш мальчишка, вставая.

– Служи, Илюшка, – обнимаем пацана на прощанье.

– Есть! – отвечает и, улыбаясь, уходит…



АРМЕЙСКИЙ ФОЛЬКЛОР:

***

Армия – дело добровольное: хочешь – идешь, не хочешь – заберут.

***

Мне не надо ни неба, ни туч,
Лишь бы ты была в этом мире,
Хочешь, я подарю тебе ключ
Двадцать два на двадцать четыре?

***

В армии нет КВН, потому что веселые на гауптвахте, а находчивые дома.

***

Товарищ, верь, взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Когда из списков этой части,
Исчезнут наши имена.

***

Но я вернусь еще, ребята,
И будут нам светить издалека
Не звезды на погонах у комбата,
А звезды на бутылках коньяка.

***

Моряка лишь раз в жизни называют человеком, и то, когда он за бортом.

***

Кирзовый сапог сохраняет убойную силу на протяжении всего полета!

***

Не спеши, а то успеешь.

***

Ты сидишь у окна, ты устала.
А в глазах и печаль, и грусть...
Хочешь, я главу из устава
Прочитаю тебе наизусть?

***

Хорошо тому живется,
У кого одна нога, –
И портянка не порвется,
И не надо сапога.