Так что же с нами снова происходит?
Сегодня я собрался поговорить о том, о чём мы стараемся не говорить. Город наш довольно тихий, сайт «Орен1» по тональности сдержанный, не экстремистский (оборони Создатель!), бури шумят, но далеко.
И это очень хорошо.
И именно (как говорят на «Эхе Москвы – «ровно») поэтому я решил взяться и отформулировать особенности проживаемых нами всеми недель и месяцев. Зачем бы?
Затем, что крымские волны, всколыхнув Украину, обошли, как цунами, всю планету, докатились, конечно, и до нашего тихого городка. И нам с этими изменениями жить, так или иначе. Можно ли жить, как жили раньше? А может быть, надо признать факт раскола да и постараться разорвать половинки понадёжнее, обозначить правых и неправых, то бишь найти виноватых? Главное, для чего я это пишу: нам надо снова научиться и привыкнуть жить в обществе, где допустимо разномыслие. В считанные дни мы этого лишились. У нас это отобрали. Мы это отдали.
То, что произошли и происходят события исторические, можно понять даже по широте их отклика. В памятные ещё многим советские, да и нынешние времена, жёсткий скепсис был словно хорошим тоном по отношению к решениям и распоряжениям сверху. Нынче же всех задело за живое, никто не отмахивается: «я в политику не лезу», «всё равно они там сделают как захотят», «всегда так было, испокон веков»…
Всё, что я хочу выяснить – это как же к цунами-событиям нам относиться? А отношение сложилось очень личностное; замшелые формулы из советской прессы (как и многое другое – демонстрации, музыка из репродукторов, флаги, интонации дикторов и лексикон прессы) начинают в наши дни сиять как новенькие: «никого не оставили равнодушными…» По-моему, точно. Никого. Вы заметили, насколько личностно каждый из нас высказывается по текущим событиям? Лично, лично я не терплю того-то и тех-то! Лично, лично меня оскорбляют то-то и те-то! Кто лично, лично мне возражает – подонок, фашист и много ещё кто. Да, эмоции вскипели. Единомоментно, единонаправленно, одинаковые. Боевые. Тёмные. Злые. Кто-нибудь спросил: что со мной сделали?
А что мы сделаем с этим нашим неравнодушием?
Игнорировать цунами невозможно. Наметились всего два способа отношения к ней: слиться и упереться. Одних волна захватила, понесла, другие цепляются, пытаясь остаться на своём месте.
Парадокс в том, что стремительно и радостно помчались по течению событий как раз консерваторы, почвенники и традиционалисты, а вольнодумцы и вольтерьянцы требуют вернуться к статусу-кво. Только одним мило бывшее 60 лет назад, неотданный Украине Крым и могучий Советский Союз, а другим – хотя бы нынешний январь, не раньше. Вперёд не хочет никто – что-то строить, создавать, творить… Мост в Крым, чуть ли не самый дорогой в истории человечества? Газопровод в обход Украины, который никто к себе уже не ведёт? Газопровод в Китай — следствие блистательной крымской операции, который будем финансировать мы, население РФ? Вчера читаю в одних комментариях: «Я счастлива, что Путин мой Царь! Я голосовала за него три раза и ни раза не ошиблась!» Одни желают вернуться к великой империи (николаевской, сталинской, брежневской – это детали), чтобы быть особыми и выше всех держав, вторые – за вхождение в мировое сообщество на равных правах. Сила заменила многим правду, эмоции – логику. А ведь и сила бывает разная, и эмоции. Но в российском обществе поднялись эмоции отрицательного свойства. Врага отыскали уже в рабочем порядке. Укажут ещё врагов – будут ещё враги. Уже поменяли пару раз – уж и забыли, какой такой Ярош; кандидата от «Правого сектора» на президентских выборах поддержали меньше одного процента украинцев – а у нас кто-нибудь спросил себя: что со мной сделали?
В начале июня я пришёл за разрешением подняться на одну из высоких оренбургских крыш с фотоаппаратом, в компании с блоггерами-краеведами, — знаете, что мне ответили? «Не можем: нас предупредили, что вроде бы ко Дню независимости России Правый сектор готовит теракты в Оренбурге».
Наступит момент, когда охлаждение придёт в ныне горячие головы. Что-то произойдёт, после чего, как в рассказе Зощенко: «Только после этих роковых слов народ маленько очухался. Бросился по своим комнатам. «Вот те, думают, клюква, с чего ж это мы, уважаемые граждане, разодрались?» Но и сейчас пора уже вспоминать – история движется, события забываются, и сегодняшние крики звучат, конечно, слышнее позавчерашних.
А потому, что цунами – встречная, несущая назад. «Вернули Крым – вернём Союз!» — не зря несли такой лозунг уже 17 февраля на кумаче по Советской, к митингу на Бульваре. Оперативно так напечатали, большой лозунг, не самодельный. Надо же, успели…
Без всяких сомнений, сейчас в нашем обществе людей, поддерживающих политику государства по крымско-украинским событиям, большинство. Скажу откровенно – я не из их числа. Быть в меньшинстве психологически некомфортно, но здесь – вопрос о приоритетах.
Глубоко-глубоко в человеке сидит некая система правил, определяющая его поведение. Если в её первом пункте написано слово «правда», человек критичен к себе – и к другим, конечно, тоже. Он беспокоен, вынужден следить за своими мыслями, сверять, сопоставлять, сомневаться, отказываться – думать, в общем. Потому что он чувствует на себе индивидуальную ответственность. Если первой строчкой вписано «сила», такому человеку живётся гораздо легче. В первые же дни крымской истории я с ужасом услышал от человека, от которого никак не ожидал: «Да чего там с хохлами в Крыму чикаются! Бросили бы туда одну Таманскую дивизию – быстро наведут порядок». С душой было сказано, откровенно, от чистого сердца. Я возразил: «Может, уж сразу ядерную бомбу?» А он тоже от меня не ожидал, что я могу, или кто-то может мыслить иначе! И ответил задумчиво: «Нет, ядерную бомбу пока рано…» После чего нахмурился и взглянул на меня с подозрением, по-новому.
Почему такую небывалую и искреннюю поддержку получили отбор части территории другого государства и слегка скрытое вмешательство в его жизнь? В общественном сознании – а оно существует! — работает система мифов, которые некритически мыслящему человеку заменяют истину. Кстати, что такое истина и кто её знает – вопрос вечный и безответный; но ближе к истине тот, кто идёт к ней сам. Индивидуально, лично, не с толпой. И я, конечно, не знаю – но хотя бы иду. Вообще я думаю, что с толпой надо идти только в одном случае: если ей с тобой по пути.
В общем, что получается? Как мы мыслим, так мы и живём.
