Про войну

 Не мной замечено, сколь актуальной нынче стала тема войны в нашем обществе. Особенно это чуется накануне памятных дат. Не уходя далеко, 22 июня – страшный, горький день, когда фашистская буря обрушилась на нашу страну. СМИ загодя взялись нагонять правильные волны, создавать нужный эмоциональный фон. Всех горожан пригласили широко отметить страшный день шествием к реке – почтить память, почуять скорбь. Наверное, правильно, память и скорбь – именно то, что адекватно поводу. И не замечать ключевые для страны события нельзя. Но вот вопрос – нужно ли такое отмечать? Если да, то как? Чтобы получилось не поверхностно, глубоко. Чтобы без послевкусия. Интересное мнение на сей счет услышала однажды от таксиста, проезжая по городу в самый разгар 9 мая.

Началось вполне тривиально: «С праздником, девушка!» — «Спасибо. И Вас». Закурил и продолжил: «Парад, гирлянды, шары. Смотрю на это каждый год и думаю, как-то неглубоко наша страна проживает День Победы. Как-то не до конца. Вроде и антураж, георгиевские ленты — вон на каждой машине по 20 штук. А толку? Тех, кого действительно надо поздравлять с этим праздником – всё меньше! Да и разве заботится о них наше государство? А они-то, ветераны, наверняка даже не думают жаловаться. И тогда воевали они не за бирюльки эти! Не для того, чтобы ежегодно получать продуктовые наборы. Они по-настоящему бились. За страну!».

Прервать этот поток не представлялось даже возможным. Смиренно слушала, думала и мысленно соглашалась.

«Вот он, защитник. Его же праздник! — кивнул таксист на сутулого старика в парадной форме, с огромным трудом переходящего дорогу. Трепетно сжимал он в руке еле живую гвоздичку и сеточку с чем-то явно подарочным. – Похоже, что он счастлив? Вот посмотри на него и скажи. Я, например, сомневаюсь!»

И правда… Скорбь, внутреннее стеснение и неловкость за все (совсем за все!) происходящее, героя, пересекающего символичный проспект Победы, читались в каждой детали его облика. Драматизма этой картине добавляли слова моего попутчика, повисшие в воздухе, и «шарики, фонарики, да флажки» праздничной улицы.

«Всегда думаю про своего прадеда – продолжил мой рассказчик. Сразу было понятно, что рассуждения его не пусты. – Он погиб 9 мая 1945 года. Представляешь? До Великой Победы, с которой мы друг друга ежегодно поздравляем, ему не хватило двух шагов, двух затяжек, — глубоко затянулся и выдохнул. – Артиллерист, подполковник… Его отправляли домой еще в начале 45-го. Но нет. Не поехал. Решил достоять до конца – вытянуть все жилы, но своими руками добыть тот самый мир, которым мы сегодня так легко швыряемся».

Признаться, я очень разговорчивый человек. Но к сказанному нечего было добавить. Молча повернули мы на «пьяную» дорогу. Аккурат справа на холмике открылась дивная картина – штук 5 машин в тех самых георгиевских лентах, в флагах России, и группа алкоголически радостных людей, чокающихся пластиком, скандирующих: «С Победой! Россия – лучшая!» и прочие глубокие лозунги.

И уже готово было прийти ощущение, будто Великая Победа добыта конкретно этими ребятами, беззаботно распивающими горячительное на холме. Но тут же вспомнился старичок, переходящий дорогу, сводки последних новостей с Украины, и пришло оно — то самое странное послевкусие, о котором было в начале. Словно в параллельной реальности мы живем — замазываем неугодное, прячем некрасивое. И празднуем что-то свое, пока ветераны пьют выходные 100 грамм и скорбят о некогда добытом мире, которым мы сегодня так легко швыряемся.