Постсоветский человек как проблема единой России. Часть 2

 В 20-е годы государственная экономика определяла политику, планы развития народного хозяйства перекраивали административную карту. Во время первой «коллективизаторской» пятилетки Оренбург, Самара и Ульяновск вместе входили  в Средневолжский край. Начиная со второй «индустриализаторской» пятилетки, с 1934 года и по сей день, Оренбургская область существует отдельно. Если ещё в 20-х и 30-х годах административно-территориальное деление производилось из соображений удобства для социалистического планирования центра, но в начале 21-ого века, в эпоху позднего капитализма, подобное деление и его псевдофедеративный характер  наносят и по центру, и по периферии фатальный удар. Причина, как всегда, кроется в людях.

Советская экономика рухнула 23 года назад. Члены КПСС сменили политическую ориентацию, но в массе своей остались во власти, и, следуя букве учебника «Научный коммунизм», продолжили строить общественно-политическую надстройку, но уже исходя из нового экономического базиса – «любой каприз за ваши деньги». Оренбургский истеблишмент не исключение. Несмотря на то, что сейчас  2014 год, и большую часть руководящих постов занимают люди не успевшие пройти советскую партийную школу, ситуация не меняется – «молодые самцы перенимают важные повадки у старших особей». Мы видим перед собой старый тип исполнителей, для которых характерна одна черта: они действуют, исходя из сегодняшнего дня, не отдавая себе отчёта в том, что будет завтра.

Де-юре федеративное устройство предполагает относительную автономию всем субъектам, де-факто чрезмерно централизованное госуправление превращает субъекты федерации в наместничества и губернии. Финансовый кризис 2008-09 гг. усугубил это положение. Для улучшения федеральных показателей, для сохранения минимального бюджетного дефицита и крупных резервных фондов, все последствия стагнации были обрушены на регионы – региональные бюджеты стали стремительно наращивать долги. Вкупе с практикой назначения руководителей субъектов федерации из Кремля это означало полную покорность данной политике со стороны региональной бюрократии. Государственный долг Оренбургской области вырос в 2014 году уже до 24 млрд. рублей. Главная причина: увеличение доходной части за счёт заимствований со стороны. Расходы растут также в связи с майскими (социальными) указами Президента. Эффективность губернатора рассчитывается кремлёвскими службами именно с прицелом на исполнение данных непрофинансированных поручений. Важен не запрос общества – снизу, а оценка со стороны федерального центра – сверху. Откуда власть пришла, туда и смотрят. При этом дефицит бюджета составляет почти 11 млрд. рублей. Главная причина: уменьшение сборов налога на прибыль. И казалось бы, причём здесь «оптимизация производства», «сокращение инвестиций»  и «уменьшение корпоративных заимствований»на предприятиях Восточного Оренбуржья? И какую роль эти предприятия сыграли в назначении нынешнего губернатора в 2010 году, когда продолжение спада спроса на металлургическую продукцию стало очевидным, и главной задачей собственников стало проведение обозначенных выше процедур без «административного давления» со стороны областного центра.

По  оценкам Standard & Poor’s, в 2015 году государственный долг регионов увеличится до 103 миллиардов долларов и продублирует внешний долг России. Только федеральный бюджет по своим обязательствам всегда готов платить. У регионов же, в связи с падением сбора налогов и всё увеличивающейся расходной частью бюджета, таких денег быть попросту не может. Облигациями расплачиваться собираются? Это даже не смешно. К 2015 году может произойти ряд региональных дефолтов, и наша область в зоне риска.

В этом году в тридцати регионах должны были пройти выборы – естественный «выпуск пара» у электората в предкризисный период. Но «выпуска» не будет по понятным причинам.  Администрация Президента своими действия в 2011 году подготовила одну «болотную» в Москве. Грядущий региональный экономический кризис и «опереточные» выборы в трети регионов страны обещают нам в будущем тридцать «болотных», но уже далеко за МКАДом.

Промышленно-финансовые группы, слабо связанные с региональной и федеральной властью, в случае обострения внутренних противоречий или массовых возмущений социальной несправедливостью могут разыграть в приграничных регионах и национальных республиках сепаратистскую карту. У нас в области с межнациональными отношениями всё в порядке. Но Оренбуржье – не отдалённый остров, обособленный культурно и экономически самодостаточный. Мы полностью включены в федеральный контекст. Мы не только впали в тягостную зависимость от субсидий со стороны федерального центра, но и в большой степени зависим от рыночной конъюнктуры у ближайших соседей. Да и про кризис общественного сознания тоже забывать не стоит.

То, что начинается как протест против коррупции, кумовства, беспредела, может внезапно обернуться национальной революцией с одной стороны, и сепаратизмом – с другой. И вот незадача, воспользовавшись социальными потрясениями, на место одних бюрократов с олигархическим душком могут придти другие – такие же, а массовые обыватели в это время, немаловероятно, начнут убивать общественных обывателей и наоборот. Убивать под предлогом «национально-освободительной борьбы». Может ли всё так сложиться, что в начале 21-ого века одни общности и массы будут готовы к уничтожению других, руководствуясь при этом архаичными идеологемами, спускаемыми по пропагандистским каналам? Може бути, чому б ні.

Главная причина кризиса и в экономике, и в общественном сознании постсоветских людей видится в деградации бюрократического аппарата. Госуправление как было советским, так и осталось. Страной до сих пор руководят выходцы из КПСС, ВЛКСМ, КГБ и их «последыши», для которых советская эрзац-империя в виде псевдофедерации жива, пока живы они. Учитывая «поколенческое вырождение» управленческих кадров, многие видят только два выхода из сложившейся ситуации: репрессии или революция. Репрессии отбрасываются сразу – «сталинские чистки» в рядах ВКП(б) и НКВД невозможны сегодня. У власти, возможно, и «дегенераты», но не самоубийцы. Революция тоже под вопросом – реальной революционной обстановки в стране нет, если «взрыв» возможен, то не повсеместно, а в каком-то определённом – сложившейся политической обстановкой – регионе. Но помимо революций и репрессий, есть ещё один вариант, разрешающий как социально-экономические противоречия в регионах, так и назревающие национальные проблемы в отдельных субъектах. Как это мы забыли про реформы? России необходима «федерализация 2.0», которая должна сопровождаться  укрупнением и делением регионов  на новые действительные субъекты федерации. Без оглядки на «госплан» и «пятую графу», а только сообразно экономической и политической конъюнктуре. Как уже было сказано, в марте 2014 года случился важнейший прецедент – в составе России появилась первая не-национальная республика. Это может послужить неплохим поводом для общественности многих субъектов федерации, что находятся в положении «дойных коров» для федерального бюджета, и чья политическая жизнь сводится к исполнению директив из Кремля. Поводом для развития институтов гражданского общества как естественных выразителей общественного мнения, без учёта которого невозможна любая реформа.