Аномальное пузырьковое управление

 Года три назад вдруг пропало ощущение государства. Власть вроде бы и есть, но функционирует сама по себе — мимо населения и избирателей. Новостные ленты разрываются от сообщений о деятельности «слуг народа», но вот на реальной жизни это отражается или слабо, или с эффектным отрицательным хлопком. Больше всего запоминаются управленческие ляпы: комендантский час для несовершеннолетних, ограничения торговли спиртным и табачными изделиями, массовый разгон свободно торгующих под видом создания «цивилизованной торговли»… И тому подобные эскапады слона в посудной лавке.

Создаётся впечатление, что на нескольких уровнях власти надулись пузыри, причем бесполезные. Например, органы власти федеральных округов. С одной стороны, они есть, но у них нет правовой природы, их деятельность никак не ощущается на низовом местном уровне. То, что, по идее, должно было стать инструментом обратной связи и крепить исполнительную власть с 2000 года, оказалось чем-то аморфным и подвешенным в воздухе. Причём вектор полномочий,  который был задан этим структурам изначально, оказался противоположным и демократическим процессам, и интересам общества в сфере взаимоотношений с властью. Был создан институт полномочных представителей, которые имеют какие-то непонятные надзорно-контрольные и распорядительные  функции над регионами. То есть искусственно был создан вектор, который обнулил возможности для регионов воздействовать на Кремль, избранные губернаторы стали подотчётны не избирателям, а этой властной прокладке. В результате положение Конституции о том, что источником власти является гражданин, стало ничтожным. Теперь на каждом уровне источником власти является высшее должностное лицо, и на его решения невозможно воздействовать.

Заявления о стройной и красивой «вертикали власти» — это не более, чем выдача желаемого за действительное. На самом деле, полномочия исполнительной власти сверху-вниз неравномерны, прерывисты и не обладают разумным взаимным воздействием. Система бюджетирования на федеральном уровне, из-за которой  регионы вынуждены отдавать значительные средства по умолчанию, а потом клянчить их обратно в виде субвенций, напоминает колониальную политику.

Это и привело к тому, что на федеральном, региональном, местном уровнях появилась некая обособленность власти, причём эта обособленность  отличается и игнорированием общества, и сложностью взаимоотношений с вышестоящим или нижестоящим административным звеном.

Собственно, в сухом остатке получается отдельно взятый властный пузырёк, который представляет собой нарыв в виде Оренбургской области, в которой уже в 11 раз по экономическому развитию лидирует областной центр. Это говорит не только о том, что там всё замечательно, это же может свидетельствовать о том, что остальные веси – падают; медленно, упорно, но падают.

Искусственно прикрученная к Приволжскому федеральному округу область всё это время теряла связь со своей традиционной базой – Уралом. По крайней мере, Восток прежде был накрепко интегрирован в экономические, образовательные, культурные и иные процессы Урала. Также медленно и устойчиво эта связь стала сходить на нет.

По идее – Восточному Оренбуржью нужно выходить из состава области и переключаться на Челябинскую, чтобы оказать в структуре Уральского федерального округа, увы, такого же надуманного.

Ощущение обособленного пузыря будет усиливаться у многих вплоть до Нового года из-за того, что область уже вступила в период бюджетных кассовых разрывов. Это когда в бюджете подошёл срок для платежей, а денег в казне нет.  Причина — достопамятные майские указы Путина, по которым бюджетникам причитаются выплаты.  В прошлом году область кредитовалась для этих целей у банков. В текущем году это сделать будет значительно сложнее, потому что банковская система вступила в сложносоставной банковский кризис – часть банков испытывают проблемы с ликвидностью, кассой, прибылью, оборотом. То есть, вероятность, что если область не сорвёт исполнение бюджетных обязательств, то будет некий период отсрочки в их исполнении, проще говоря – неплатежи. Да, то самое до боли знакомое с 90-х явление – неплатёжеспособность. Пусть временная, но говорящая уже о многом в своей перспективе.

Что нас ждёт? – не знаю. Как говорил В. Черномырдин: «Такого никогда не было и вот опять!».