Дело из-за хвостика. "Легенды старого Оренбурга" от Глеба Десяткова

Продолжаем серию публикаций, посвященных книге Глеба Десяткова "Легенды старого Оренбурга". Каждый день мы будем публиковать одну главу об истории нашего города.

Уверены, что книга будет интересна всем: и тем, кто уже читал ее, и тем, кто ранее о ней не слышал, и даже не интересующиеся историей обратят на нее свое внимание.

Предыдущую главу читайте здесь.

Глава 25. Причуды адвоката

Собирая легенды по прошлому Оренбурга, мне часто приходилось слышать от разных лиц истории, связанные с деятельностью бывшего окружного суда, с теми, кто некогда там работал. Так родилось три рассказа, связанных, как я думал вначале, с разными действующими лицами. Но появлялись новые факты, которые подтверждали, что речь постоянно шла об одном и том же человеке, большом оригинале, обладавшем утонченным вкусом, о похождениях которого прекрасная половина человечества из уст в уста передавала сложенные ими легенды! Что там было правдой, а что вымыслом — говорю откровенно, — не знаю! Но ведь говорят, что легенда — приемная дочь истории. Итак, легенда первая.

Глава 26. Дело из–за хвостика

Телефонный звонок оторвал меня от стакана с чаем. Я собирался ехать на свой садово–огородный участок и был соответствующим образом одет. Звонил начальник оперативно–технического отдела Управления внутренних дел — полковник Желтов:

— Есть просьба! Очень прошу, пожалуйста, найди недельку–другую свободного времени. Нужна твоя техническая помощь в проведении киносъемки. Дело о–очень интересное и необычное! Оригинально, мерзавцы, все продумали... Словом, приезжай. На месте все узнаешь!

Через полчаса сижу в его кабинете и слушаю фабулу дела:

— В нашей области появилась небольшая группа дельцов. Продают фальшивые бланки водительских удостоверений, талонов предупреждений, дипломов высших учебных заведений. Все изготовлено типографским способом. Вот, на, смотри — классно изготовлено! Отличить от подлинных — сложно, но можно. Нужен не просто фильм, нужен служебный фильм–ориентировка, чтоб с его помощью можно было бы легко установить подделку. Возьмись за эту работу! Помощь людьми обещаю.

Так я познакомился, а позднее и подружился с капитаном милиции Владимиром Назаровым. Съемка фильма отняла у нас не недельку–другую — почти пять месяцев...

У задержанных лиц кавказской национальности Д. и Т. из города Орджоникидзе было изъято более ста десяти образцов гербовых печатей институтов и университетов страны, чистые бланки дипломов и водительских удостоверений. Один из них, человек всего с трехклассным образованием разработал до гениальности простой способ переноса гербовых печатей — от подлинной даже эксперту–криминалисту отличить было чрезвычайно сложно. Но, как всякая подделка, и эта оставляла следы!

... С капитаном Назаровым мы входим в одно из старейших зданий нашего города. Когда–то здесь помещался окружной суд, сейчас — областной. На первом этаже работает нотариальная контора — цель нашего появления здесь...

Редкая женщина в молодости не мечтала о карьере киноактрисы! И если подворачивался случай — с большим удовольствием соглашалась принимать участие в киносъемке. Здесь же произошло обратное — женщины–нотариусы решительно отказались быть «киноактрисами»! Согласия на съемку не дала ни одна из них. Дело дошло до их руководителя — заведующего нотариальной конторой. Объясняем, что снимаем служебный фильм о поддельных документах, что с его помощью и они смогут определять фальшивки.

Наконец, разрешение и согласие на съемку получаем. Достаем пачку бланков дипломов, среди которых только один подлинный. Просим их определить, где бланк диплома, изготовленный Гознаком, а где — поддельный?

С хитрой улыбкой на лице, как бы говорящей «за кого вы нас принимаете?», одна из них открывает сейф, достает оттуда свой диплом, кладет рядом. Мы ведем съемку... В сторону откладывается один бланк диплома, затем второй, третий. Сомнение у нотариусов вызвал... подлинный бланк! Настолько искусно была выполнена фальшивка! После съемки фильма, его монтажа и озвучивания, работники нотариальной конторы смотрят на экран, узнают друг друга, перебрасываясь шутками, смеются. Одновременно знакомятся с характерными признаками, выдающими подделку. Позднее фильм демонстрировался и по местному телевидению, правда, в несколько измененном варианте. Впоследствии в этом здании с кинокамерой мне приходилось бывать неоднократно. Ныне оно снесено, на его месте возведено девятиэтажное жилое здание, снесли заодно и здание средней школы № 33.

Занимаясь в архивах, удалось установить, что здание окружного суда было построено в начале 1879 года. Особо громких дел тогда не было — город в то время был невелик. Но тихую и размеренную жизнь горожан всколыхнуло уголовное дело, возбужденное против одного из частных поверенных. У служителей Фемиды оно получило название «Дело из–за хвостика». Этого поверенного обвиняли в подлоге духовного завещания.

Суть заключалась в следующем.

Умирает один чрезвычайно богатый купец. Он оставляет духовное завещание, заверенное священником Агишевым. В тексте завещания оказалось, что этот же Агишев упоминается как наследо–получатель! Таким образом получалось, что духовное завещание должно быть признано недействительным! Священника ожидали крупные неприятности и обвинение в подделке духовного завещания. Но в процессе производства дела выяснилось, что действительная фамилия наследника — Агишев!

Один только маленький хвостик — и буква стала не «Щ», а «Ш»!

Возник вопрос о возможности подделки буквы «Щ» — и дело пришлось разбирать суду, а священнику обратиться за помощью к адвокату.

Защитником священника Агишева в судебном заседании выступал адвокат Александров, впоследствии — защитник Веры Засулич!

Им дело было выиграно в считанные минуты!

— Я попрошу высокий суд, — сказал адвокат, — пригласить в зал заседаний машинистку, печатавшую то завещание, и принести сюда ее машинку «Ундервудъ»!

Когда эта просьба была выполнена, Александров попросил машинистку сделать полную закладку, взял книгу и стал начитывать ей текст, к делу никакого отношения не имеющий. Судья хотел было остановить его, но не успел. Машинистка печатала быстро. Когда примерно полстраницы было заполнено текстом, продиктованным адвокатом, Александров подошел к ней, положил руку ей на плечо и произнес:

— Благодарю вас, вполне достаточно! Вынул из машинки листы с напечатанным текстом, передал его судьям, а к машинистке обратился с вопросом:

— Мадам! Можете ли вы подтвердить, что это именно та машинка, на которой вы печатали то злополучное завещание?

— Но, господин адвокат, — ответила она, — у нас другой машинки просто нет! Она одна. Текст завещания я печатала именно на ней.

Судьи согласно закивали головами...

— Я обращаюсь к высокочтимому суду и прошу внимательно ознакомиться с образцом текста, — с пафосом произнес Александров. — В двух абзацах книги — из которой я начитывал в вашем присутствии текст, а мадам любезно согласилась печатать его — несколько раз встречается буква «Щ». Видите ли вы четко хвостик от буквы «Щ»?

В предъявленном тексте его видно не было. То был дефект машинки, допускавший «провал» хвостика при несильном ударе по клавише пальцем машинистки. Но стоило усилить удар — хвостик был виден четко.

— Господа судьи! В данном случае кто из вас возьмет грех на душу и предъявит обвинение подсудимому, если пишущая машинка не всегда пропечатывает этот злополучный «хвостик»?

Дело было выиграно, а священнику возвращено честное имя!

Не менее блестяще Александровым было выиграно еще несколько дел. Его выступления в судебных заседаниях, искрометные, часто с известной долей юмора, сравнения вызывали аплодисменты мужчин и слезы умиления у женщин. Александров становится самым популярным в городе адвокатом. Зажиточная часть горожан почитала за честь попасть в число его клиентуры.

Но жизнь в отдаленном и захолустном городке, каким в те годы был Оренбург, ему наскучила. Александров решил покинуть наш город, а своих подопечных передать другому адвокату, большому оригиналу, любившему модно и со вкусом одеваться, любившему утонченный домашний уют. В городе он слыл отменным сердцеедом, любителем и любимцем «слабого» пола. Но то были только слухи, так как никто ни разу не смог уличить его, или, как говорят юристы, — «взять с поличным».

В обществе новый адвокат любил подчеркнуть свое восторженное отношение к даме.

— Имя дамы для меня свято, — говаривал он, — но трижды свято доверие ее!

Может быть именно поэтому, когда возникала необходимость в услугах адвоката, женщины предпочитали обращаться именно к нему.

Лет пятнадцать–двадцать тому назад мне довелось услышать один рассказ о выигранном этим адвокатом, не совсем обычным приемом, деле.

К дочери купца и крупного домовладельца С., так мне назвали его имя, часто приходил молодой человек. В этом доме вскоре он стал буквально своим. Однажды из дома купца С. исчезли какие–то предметы антиквариата, именуемые позднее в уголовном деле как «ценности».

Кто их мог похитить? Посторонние в дом не входили. Горничная? Она оставалась вне подозрений, ее в эти дни просто не было в доме: получив отпуск, она уехала к родственникам в деревню. Подозрение пало на постоянного гостя дочери, несмотря на самое отчаянное ее возражение. Улик похититель не оставил буквально никаких!

Сыщики, приглашенные купцом в дом для расследования этого случая, только руками разводили. Они понимали, что одного подозрения недостаточно, чтобы гостю дочери можно было предъявить обвинение.

— Да и зачем ему что–то похищать? — считали многие. — Дело–то идет к свадьбе. Все равно чуть позднее все его будет — в приданое попадет!

Видя, что отец виновным в краже упорно считает ее жениха, за помощью дочь решила обратиться к этому адвокату.

— Господин адвокат! В хищении ценностей мой папа подозревает... Я хотела бы надеяться на вашу скромность...

— Доверие дамы для меня трижды свято! — перебил ее адвокат.

— Дело в том, что мы почти договорились пожениться. Матушка с батюшкой до этого случая против него ничего не имели... А тут такое!.. Этого сделать он не мог! Не он это! Помогите, прошу вас, восстановить его честное имя! Прошу очень... — И посетительница надушенным платочком стала вытирать появившиеся слезы...

— Ну зачем же так сильно волноваться? — вновь перебил ее адвокат. — Вы так прэлестны, а слезки могут испортить ваше лицо! Вот выпейте стаканчик воды и, прошу вас, успокойтесь! Обещаю вам помочь чем смогу!

После этой встречи адвокат развил бурную деятельность — изучил не только всю жизнь будущего зятя купца С., благо тот из города никуда не выезжал; были установлены все его связи, привычки, черты характера. Но ничего порочащего в собранных им сведениях не было. Настораживало только одно — многие считали его человеком трусоватым. Но трус — не обязательно вор. Да, вот еще — до недавнего времени его иногда видели в ресторане Караван–Сарая. Но последнее время его там не было.

Казалось, что дело вновь заходит в тупик. Адвокат решил использовать, на его взгляд, последний шанс. Но для этого необходимо было получить согласие господина прокурора — на что ни пойдешь для установления истины?

В один из теплых летних дней на даче купца С. в Зауральной роще собрался узкий круг приглашенных. Средь них были будущий зять купца С., прокурор, адвокат и еще два–три человека, лица которых присутствующим вначале были не известны. Хозяин дома представил, но их имена мало что прояснили...

Все уселись вокруг карточного столика на плетеные стулья. Завели модный в те годы граммофон...

Хозяин дома, тасуя колоду карт, начал рассказывать гостям о своих торговых делах, о том, что вместе с похищенными ценностями злоумышленник похитил инкрустированный золотой вязью кубок из сандалового дерева.

— Вы знаете, господа, что меня сейчас больше всего волнует, — продолжал купец, — этот кубок я купил на Меновом дворе у одного хивинца. Он рассказал о его волшебных свойствах — на Востоке преуспели в изготовлении тайных ядов! Если из него пьет владелец кубка — он сможет спасти его от тайно подсыпанного туда зелья!..

— Действительно, — поддержал купца адвокат, — на Востоке преуспели не только в изготовлении тайных ядов, но и в спасении от них!..

— Своим домашним о свойствах этого кубка я все собирался рассказать, да все дела перебивали. Не рассказал... Да! Есть у меня еще одна безделушка, — купец полез в жилетный карман, достал из него маленькую табакерку для нюхательного табака, — ее мне подарил тот же хивинский купец. Смотрите, я беру ее в руки — прошу посмотреть на них... — Купец продемонстрировал ладони своих рук и продолжил: — Как видите, ничего не происходит! А теперь, господин адвокат, прошу вас подержать эту безделицу в ваших! — и протянул табакерку адвокату. — Хивинец поведал мне и еще об одном интересном свойстве того кубка — его нельзя бесследно выкрасть! Прошу вас, господин адвокат, положить табакерку на стол и посмотреть на ваши ладони, в которых она только что находилась. Видите, появляются слабые пока еще пятна. Но со временем они усилятся! Дело в том, продолжал купец, что хивинцы научились обрабатывать такие безделушки каким–то ядом. Сандаловое дерево его хорошо удерживает. Глазом оно незаметно. Но под действием кожного пота яд этот начинает действовать. Похититель, каким бы квалифицированным он ни был, волнуется постоянно.Его руки усиленно потеют. Похищенный кубок обязательно заклеймит вора — на его руках, через некоторое время после кражи, появится не просто след от кубка, выступит мелкая, вначале абсолютно безболезненная сыпь и если вовремя...

В это время жених судорожным движением поднес руку к лицу и даже чуть наклонился к ней...

Все смотрели на него!

Прокурор встал из–за стола и твердым голосом произнес:

— Господа полицейские! Вор найден, он перед вами. Арестовать его!..

В судебном заседании адвокат горячо говорил о мужской чести, о святости имени дамы и ее доверии. Повернувшись к председательствующему, он произнес:

— Да простят меня господа, присутствующие здесь, в этом заседании! Но дело с хищением ценностей было настолько необычным, круг подозреваемых был настолько узок, что обычные методы сыска и следствия оказались неэффективными. Господа! Я вспомнил одну легенду, рассказанную мне моим подзащитным купцом–хивинцем. Ее–то, с разрешения господина прокурора, мы и решили использовать при раскрытии этого дела. Она фантастически сработала!..

Блестящая речь адвоката, особенно та ее часть, которая была связана со святостью имени дамы, вызвала, как говорят, слезы у присутствовавшей здесь прекрасной половины человечества...

Мне неизвестно, знал ли адвокат свойства некоторых не видимых невооруженным глазом красителей–люминофоров — светиться различными цветами при их освещении инфракрасными лучами. Да и были ли открыты в те годы эти свойства? Но, безусловно, адвокату были известны свойства некоторых мелко–дисперсных порошков, практически невидимых простым глазом, «проявляться» под действием влаги, постоянно выделяемой кожей человека. На этом он и построил ход своего необычного следствия!

Прошло много времени с тех пор, когда был снят фильм «Дипломники». Еще больше утекло воды со дня того суда, на котором блеснул тот адвокат, имя которого долгие годы я пытался узнать. Здание окружного суда не уцелело — его снесли, как многие другие памятники архитектуры нашего города. Капитан милиции Назаров сейчас стал полковником. Фильмы я больше не снимаю. Лежит передо мной фотография окружного суда Оренбурга, а в памяти всплывают дела, свидетелем которых мне пришлось быть, дела, о которых пришлось многое слышать от лиц, которых уже нет рядом с нами, дела, ставшие в наши дни легендами Оренбургского окружного суда, и их неожиданное продолжение. Но об этом — другой рассказ, другая легенда.

Продолжение читайте завтра на Орен1.